Awakers (Пробудители), 2.08
Трой Гордон против всех
Трой Гордон против всех
Как обычно для Обзоры Ориджиналов
Категория: джен с элементами гета и броманса
Рейтинг: PG-13
Жанры: повседневность, юмор-драма, POV, Hurt/comfort, психология
Предупреждения: нецензурная лексика
Размер: макси
Ссылка на фикбук: здесь
2000 с чем-то слов
С наступлением весны мы посещаем бесконечное количество выставок. Мы с Эммой, разумеется. Столица представляет миллионы видов современного искусства. Мне хочется сказать что-нибудь остроумное по этому поводу, но я боюсь обидеть Эмму. Она соображает что-то. Пытается донести до меня, но я вижу лишь огромные мятые купюры на стенах, нелепые конструкции из проволоки, газеты и бог знает еще чего.
Однажды мы берем с собой Ральфа. Слава богу, он разделяет мое недоумение, и я в первый раз не чувствую себя полным идиотом.
- Мне все же кажется, что искусство должно быть понятным. Естественным что ли, - делюсь я полушепотом, чтобы не услышала Эмма или еще хуже, сторонние наблюдатели. Мы стоим перед экспозицией из десятка чупа-чупсов: разноцветные, каждый величиной с человеческую голову. Настоящие или муляж - понятия не имею. Все проходят мимо, останавливаются, внимают, делают фото. Я думаю, будь здесь Трой, обязательно бы лизнул один из них.
Ральф понимающе улыбается и кивает. Мне бы очень хотелось, чтобы он написал песню о том, что у него на душе. Но он лишь понимающе улыбается и кивает.
* * * *
- Сколько ты весишь? - Майк едва отрывается от айфона, вопросительно глядя на Троя.
- Пффф! Откуда мне знать, я же не девчонка!
Гитарист задумчиво обхватывает его за талию, на пару секунд отрывает оторопелого Гордона от земли, а потом преспокойно возвращается на свое место, продолжая тыкать в айфон.
- Что? - Трой остается стоять, раскинув руки. - Опять пошел про меня твиттить гнусные твиты?
* * * *
- Да скучный твой Гордон. Говорю ему пойдем по бабам, а он такой вздрочнет по-быстрому и дальше носом в экран. Типа, некогда мне по бабам!
Это Майк рассказывает при Эмме. Ей, конечно, безумно забавно.
- Тебе нужна помощь, чтобы кадрить девчонок?
- Да нет, ну типа, за компанию.
- Возьми с собой Тома, - предлагаю я. - Или Ральфа. Точно, возьми с собой Ральфа.
- Ага, ну да, скажешь тоже. С Дороти по бабам. Что дальше? Сталкивать беременных женщин под поезд?
- А вообще, чем он там так занят? - любопытствует Эмма.
Майк выразительно фыркает в стакан:
- Задротничеством. Зануда гребанный, я же говорю.
* * * *
- Я, наверное, заболел, - говорит Трой.
Я окидываю его удивленным взглядом. Во-первых, как правило, Трой на самочувствие не жалуется. Во-вторых, вид у него вполне себе здоровый.
- Как-то раз мне приснился такой грустный сон, что я проснулся и заболел, - невпопад делится Том.
- Да не бывает так, - Трой бросает раздраженный взгляд в его сторону.
- Бывает-бывает! Если много грустить, можно заболеть, - заверяет Том, и я ловлю себя на том, что во кои-то веки с ним согласен.
- В любом случае, я не грустный, - оправдывается Трой. - Я серьезный.
- Так что? Плохо себя чувствуешь? - перехватываю я нить беседы.
- Да нет, вроде, - мнется он. - Меня что-то вырубает в последнее время. Как прихожу домой, так сразу и вырубает.
- Потому что ты домой в четыре утра приходишь.
- Нифига. Сейчас на ночь всех выпинывают из студии.
Я мысленно вздыхаю с облегчением.
- Ну, хорошо.
Он озадаченно трет шею.
- Да мне некогда постольку дрыхнуть!
Я пожимаю плечами. Меня-то не вырубает.
- Зато высыпаешься.
- Я ничего не успеваю!
- Что ты не успеваешь?
- Ничего! Говорю же тебе!
* * * *
Я долго кошусь на Майка, пока он не поворачивается в мою сторону.
- Трой реально спит по ночам? - навожу я справки.
- Допустим.
- Что ты с ним сделал? - говорю я в шутку, но судя по тому, как отворачивается Майк, в моей шутке есть доля правды.
- Реально, что ты с ним сделал? - переспрашиваю я серьезно.
- Он меня достал! Вечно как придет посреди ночи со своими гребучими демками, типа, ой, Майки, а помнишь мы тыщу лет назад написали!
Это он все на одном дыхании выдает. Наш спокойный уравновешенный Майк, от которого я уже вижу второй крайне эмоциональный выпад за последнее время.
- Вот знаешь, когда приходишь домой упаханный, как-то не в прикол ковыряться в каких-то задрипанных демках... Ну, Гордону-то спать не надо, ему что...
- Так что ты с ним сделал?
- У меня есть хорошие таблетки от бессонницы, - признается он.
Я хочу возразить, но Майк отмахивается.
- Будто тебе самому ни разу не хотелось его угомонить. Ничего с ним не сделается, дозу я рассчитывать умею. Зато я сплю, Гордон спит - все счастливы, все довольны.
- Ты пичкаешь его медикаментами без его согласия, - разъясняю я. - Это вообще легально?
- Это ради его же блага. Иначе я его придушу, если он еще раз сунется ко мне посреди ночи, - он смотрит на меня и заключает. - Конечно, теперь ты ему расскажешь.
* * * *
Конечно, я ему рассказываю. Трой реагирует более или менее спокойно. По крайней мере, орет он не очень громко.
- Я - Трой Гордон! Я не сплю по восемь часов в сутки! А знаешь, скольких людей погубили эти таблетки? Выдающихся, талантливых людей! Я не собираюсь убиваться таблетками!
Я уже почти привык, что эти двое общаются на повышенных тонах. И вроде все, как обычно. До тех пор, пока не случается очередной бурный всплеск эмоций в исполнении Майка.
- Потому что ты достал всех, Гордон! - кричит он.
И никто не возражает, потому что Трой реально всех достал. Потому что Трой спорит про песни с продюсером, спорит про песни с каждым из нас. Бьется за каждый аккорд, за каждый гитарный риф, за каждый ритм как за свой родной. Потому что, он же Трой Гордон, он все знает лучше всех! Спорит до тех пор, пока не закрадывается мысль, что это все из-за духа противоречия, а не ради наилучшего результата. Потому что этот дурак никого не слушает!
- “Синдром творческой личности”, - выносит вердикт Том мне на ухо и поясняет: - Типа как “Я создатель, мое творение идеально, вносить изменения не позволю”.
- Блядь, мы же контракт подписывали не для того, чтобы нам дали студию попеть, а для того, чтобы поработать с людьми, которые соображают в деле, которые могут посоветовать! - гнет линию Майк.
- С какими людьми? - не унимается Трой. - Думаешь, какой-нибудь продюсер лучше нас знает, как должна звучать наша группа? Это мы - Авэйкеры! А не Робби, и не дядя Джон какой-нибудь!
- Отлично, вот и будем мы такие Авэйкеры и дальше сидеть в жопе и никто про нас никогда не услышит! - фыркает Майк.
- Услышат! - настаивает Трой. - И когда нас услышат, я хочу звучать как мы, а не как триллиард других групп, которым продюсеры быстренько сколотили однотипные альбомчики.
- Это все же работа продюсеров разбираться... - вступает Ральф, но Трой перебивает:
- Вот именно! Это их работа! А для нас - это жизнь! Мы же душу вкладывали в эти песни...
- Гитарные партии - мое! - не согласен Майк. - Так что мне решать, менять их или нет.
- Мы не будем ничего менять, - упрямствует Трой.
Майк ржет в голос:
- МЫ? Какие “МЫ”, когда ты сам уже все решил?! Причем тут МЫ?
Майк, конечно, преувеличивает. Немного. Но суть остается той же. Трой знает лучше всех и никого не слушает. Время еще есть, но еще чуть-чуть и мы выбьемся из плана и перестанем укладываться в сроки.
- Это непрофессионально вообще, - качает головой Том.
- Что?
- Ну, не прислушиваться.
- Ты же сам говорил, что эксперименты - это хорошо, что все великое начинается с экспериментов.
- Ну, как бы да... Если ты, например, Пинк Флоид.
- Окай, может, мы Пинк Флоид?!
- Никакой мы не Пинк Флоид! - Майк смотрит на солиста снизу вверх. - А ты, Гордон, баран дремучий, и я тебя сейчас ненавижу. Вот ненавижу и все.
Все опять молчат. Потому что признаться честно, все дошло до того момента, когда все ненавидят Троя. Только никто вслух не говорит, потому что Трою нельзя говорить такие слова. Но это же Майк. И Майк выглядит не столько злым, сколько расстроенным и измотанным. Я все же боюсь, что Трой сейчас выкинет что-нибудь... Ну, что-нибудь в своей манере: глупое, веское... опасное. Но он ничего не выкидывает. Даже глазом не моргает лишний раз.
- Я - домой, - говорит Трой, подхватывая свою парку. - Будем считать, что на сегодня все.
* * * *
Самое плохое, что следующий день - выходной. С одной стороны и хорошо, что все должны отдохнуть, одуматься и остыть. Плохо то, что ситуация зависла. Я не знаю, что с Майком. Не знаю, что с Троем. Майк хотя бы берет трубку. Говорит, что ночевал у Тома. А что делать с Троем - я не знаю. Лень искать весомый предлог, чтобы позвонить. Да и знаю заранее, что позвоню, а он будет снова вести себя как дебил на другом конце провода. Но я же когда-то дал ему это право, поэтому нехотя, но все равно набираю номер. Телефон переключается на автоответчик - сообщение я не оставляю.
- Может, спит еще, - безобидно предполагает Эмма, и я якобы соглашаюсь. До тех пор, пока телефон не переключается на автоответчик в четвертый раз.
Дверь я открываю своим ключом - приберег, на всякий случай. Делаю несколько шагов.
Трой лежит на полу в гостиной посреди пушистого ковра. Я бы перепугался до смерти, но глаза у него открыты. И моргают. Трой лежит на полу и смотрит на меня, а я смотрю на Троя.
- Что... случилось?
- Упал, - просто отвечает он.
Я снова прохожусь по нему изучающим взглядом, но видимых повреждений не нахожу. Зато нахожу его телефон, который мирно покоится на тумбочке. Так же я замечаю, что одежда на нем вчерашняя, даже кроссовки не сняты. Это все приводит в замешательство. Но с другой стороны, это же Трой. Приводить в замешательство - его стезя.
- Ты... отключился что ли? - спрашиваю я осторожно.
- Нет. Просто упал.
- И что... так и лежишь?
- Не нашел ни одной причины, чтобы встать.
- Трой... - вздыхаю я, потому что понятия не имею, что еще сказать, а масштабы бедствия оценить сложно. Вот если бы он не пришел в студию - тогда я бы точно знал, что пора бить тревогу. Но сегодня он имеет полное право лежать и ничего не делать. Просто это совсем не в духе Троя, и у меня сосет под ложечкой.
- Что, Трой? - он потирает глаз. - Ты меня ненавидишь. Я меня ненавижу. Майк, наверняка уже все раствиттил, так что теперь все меня...
- Ну, это исключительно в рабочее время, - подначиваю я. - Сегодня выходной - никто никого не ненавидит.
Разумеется, я варю рожки с сыром. И потом, пока мы сидим перед включенным телевизором, смотрим программы про дикую природу, жуем рожки, я вспоминаю, что Трой, в общем-то, не всегда невыносим. Трой добродушный, остроумный, заразительно смеется. Его совершенно невозможно не любить.
- Мне жаль, что все вышло вот так... - говорит он, когда мы переходим к мороженому. - Я думал, мы будем биться на одной стороне, а не друг с другом.
- Мы с тобой?
- Мы все, - он тщательно облизывает ложку. - Я не хотел, чтобы так было.
- Еще не поздно все исправить.
Он мотает головой.
- Я прав. Просто никто еще не видит...
Я не упрекаю его, просто слушаю. Я понимаю, что у Троя жизненно необходимая потребность нравиться. Впасть в немилость - самое губительное для его творческой натуры. Он всегда старается быть всеобщим любимчиком. Но сейчас слишком вымотан, чтобы прилагать усилия.
- Я точно знаю, чего хочу, Сай. Я думал, что мы все знаем... - он чешет затылок. - Ладно, первый раз - страшный. Никто в себя не верит, это я понимаю. Но почему никто не верит в меня?
Он выдерживает драматическую паузу перед тем, как рассмеяться, и я не понимаю, серьезно он или опять дуркует.
- Брось, просто все хотят сказать, что...
- Что я не гений, да? Откуда ты знаешь?
Я не знаю. В моем представлении гении - это столетние сумасбродные старички в белых халатах, которые разрабатывают нечто чрезвычайно важное для спасения человечества. Впрочем, кто сказал, что музыка ни разу никого не спасала?
- Нажираться будем или как? - быстро меняет он тему. - А то придешь вечером домой трезвый. Будет странно. Эмма будет задавать вопросы.
- В самом деле, как я не подумал.
Он подхватывает с тумбочки телефон, разглядывая цифры на часах.
- Иди домой вообще. Тупо тут торчать. Тупо торчать там, где ничего не перепадет, - изрекает он. - Это Майк так говорит.
- Мне норм, - пожимаю я плечами.
- Да лаааадно, - тянет он таким тоном, мол, знаю я, все знаю. - Иди, говорю. Миссия выполнена: Гордон накормлен, жив-здоров.
- А ты что будешь?
- Лежать на полу и слушать Пласибо, - он ржет под моим пристальным взглядом, - Поеду в город, пообщаюсь с незнакомцами, которые меня не ненавидят. Буду приставать к уличным музыкантам. У меня все схвачено.
- Ладно. Тогда до завтра?
- Тогда до завтра.
* * * *
На следующий день мы возвращаемся в студию, и все начинается заново.
Ральф хитрый, покидает здание еще до того, как разгорается очередной бессмысленный спор - как чуял. Задрал воротничок джинсовки, сидит на ступеньках под весенним, но все еще прохладным ветерком.
- Я там не нужен, - смиренно объясняет он.
- Да я, в принципе, тоже, - сдаюсь я.
- Нет. Если кто и может повлиять на Троя, то только ты.
Повлиять - громкое слово. Правда в том, что мы бьемся не над каждой конкретной деталью, а над тем, чтобы Трой сменил свой подход к работе в целом, и я знаю заранее, что эта битва проиграна.
- А что на него влиять? Он искренне и глубоко уверен в своей гениальности.
- Что ж, это не совсем неправда. Это даже хорошо, правда? - он поворачивается ко мне.
- Может.
- Знаешь, у меня с самого начала был план. Про группу. И про все… - он вздыхает. - Трой думает, что он правее всех, потому что принимает альбом ближе всех к сердцу. Не знаю. Может, он в самом деле правее всех.
- Чушь. Все принимают альбом близко к сердцу. Может, не знаю. Расскажи ему, что ты чувствуешь. Напиши песню.
- Да… расскажу. Когда он будет готов слушать.
* * * *
У Троя новая фишка - играть в любимую игрушку на большом телеке. Ладно, была бы бегалка-стрелялка, это можно было бы понять. Но суть игры сводится к тому, чтобы двигать кубики, которые взрываются с оглушительным треском. Когда Майку все же удается заснуть через весь этот треск и гром, снятся ему бомбы и реактивные самолеты.
Пробуждается он от того, что Гордон стоит в дверях и сверлит его взглядом под покровом непроглядной темноты.
Майк вообще не из пугливых, но когда полночи снятся всякие страсти, сложно отреагировать на неподвижный силуэт без вздрагивания.
- Чтоб тебя... - сонно матюкается он, дотянувшись до светильника. - Какого хера?
Впрочем, он и сам подозревает какого хера. Гордон опять нашел в природе некий гениальный аккорд, которым непременно надо поделиться прямо сейчас.
- Те пилюли, что ты мне подсовывал... у тебя еще остались? - интересуется сожитель, не выпуская джойстик из рук.
- Ну, допустим.
Гордон нетерпеливо тянет руку, пощелкивает пальцами:
- Дай сюда.
- Нахрена тебе? - Майк недоверчиво хмурится, но рука уже нашаривает гладенький бутылек в тумбочке.
- Я сейчас сдохну, если не вырублюсь.
Гордон подходит ближе, вступая в пятно мягкого света; Майк медленно трясет бутылек над ухом, разглядывая коллегу:
- Ты чего, зареванный что ли?
- Пффф. Вот еще, - Трой делает попытку выхватить именную пластиковую склянку, но ловкости рук не хватает.
- Ну да, сейчас прям, - Майк снимает крышку и лично выкладывает ровно одну таблетку в ладонь бессонного солиста.
- Водой запьешь, - распоряжается он в троевскую спину. - Водой, понял?
- Есть, сыр!
- Это… ты точно не ревел?
- Все норм, Микки, спи дальше.
* * * *
Автоответчик Ральфа Доэрти:
- Ты, наверное, спишь, ну ладно… Я тут подумал… знаешь, какие мои любимые моменты в любимых альбомах? Это вот когда, бывает, немножко вокал срывается, струна лишний раз дрогнет… Шум какой-то попадется... И этот косяк потом по-настоящему становится частью песни. Но это ладно, профи не профи - не суть. Я хочу слышать вас: тебя, Майки, Сая, Тома. каждого из вас, а не больших боссов, понимаешь? Я хочу слушать этот альбом через десять, двадцать лет и слышать вас. К черту коммерцию, пускай коммерция будет потом. Это первый альбом. Я хочу, чтобы он был совершенным, а не безупречным. Мне кажется… я уверен: искусство должно быть естественным. Да? Иначе зачем?